«Инфантильная амнезия»: почему мы не помним свое детство
Большинство из нас не помнит ничего с самого дня нашего рождения – первые шаги, первые слова и впечатления вплоть до детского сада. Наши первые воспоминания, как правило, отрывочны, немногочисленны и чередуются со значительными хронологическими провалами. Отсутствие достаточно важного этапа жизни в нашей памяти на протяжении многих десятилетий удручало родителей и озадачивало психологов, неврологов и лингвистов, в том числе отца психотерапии Зигмунда Фрейда, который ввел понятие «инфантильной амнезии» более 100 лет назад.
С одной стороны, младенцы впитывают новую информацию как губки. Каждую секунду у них образуется 700 новых нервных связей, поэтому дети с завидной скоростью осваивают язык и прочие навыки, необходимые для выживания в человеческой среде. Последние исследования показывают, что развитие их интеллектуальных способностей начинается еще до рождения.
Но даже будучи взрослыми, мы забываем информацию с течением времени, если не предпринимаем специальных усилий для ее сохранения. Поэтому одно из объяснений отсутствия детских воспоминаний состоит в том, что детская амнезия – всего лишь результат естественного процесса забывания, с которым почти все мы сталкиваемся в течение всей нашей жизни.
Ответ на данное предположение помогло найти исследование немецкого психолога XIX века Германа Эббингауза (Hermann Ebbinghaus), который одним из первых провел на себе серию экспериментов, чтобы проверить возможности и ограничения человеческой памяти. Для того, чтобы избежать ассоциаций с прошлыми воспоминаниями и изучить механическую память, он разработал метод бессмысленных слогов – заучивания рядов из выдуманных слогов из двух согласных и одной гласной букв.
Воспроизводя по памяти выученные слова, он ввел «кривую забывания», которая демонстрирует быстрое снижение нашей способности вспомнить изученный материал: без дополнительных тренировок наш мозг отбрасывает половину нового материала в течение часа, а к 30 дню мы остаемся лишь с 2-3% полученной информации.
Самый главный вывод в исследованиях Эббингауза: забывание информации вполне закономерно. Чтобы узнать, вписываются ли в него младенческие воспоминания, было необходимо лишь сравнить графики. В 1980-х ученые, произведя некоторые подсчеты, обнаружили, что мы храним гораздо меньше информации о периоде между рождением и возрастом шести-семи лет, чем можно было бы ожидать по кривой памяти. Это означает, что потеря этих воспоминаний отличается от нашего обычного процесса забывания.
Интересно, однако, что у некоторых людей есть доступ к более ранним воспоминаниям, чем у остальных: одни могут помнить события с двух лет, в то время как другие могут не помнить никаких событий из жизни до семи или восьми лет. В среднем отрывочные воспоминания, «картинки», появляются примерно с возраста 3,5 лет. Еще более интересным является тот факт, что возраст, к которому относятся первые воспоминания, различен у представителей разных культур и стран, достигая наиболее раннего значения в два года.
Может ли это объяснить пробелы в воспоминаниях? Чтобы установить возможную связь подобного несоответствия и феномена «инфантильного забвения», психолог Ци Ван (Qi Wang) из Корнельского университета собрала сотни воспоминаний студентов китайских и американских колледжей. Согласно сложившимся стереотипам, американские истории были длиннее, запутаннее и явно эгоцентричны. Китайские же истории были более краткими и состояли в основном из фактов, и кроме того, в среднем, они относились к периоду на шесть месяцев позже, чем у американских учеников.
То, что более детальные, личностно-ориентированные воспоминания гораздо легче сохранить и вновь пережить, было доказано многочисленными исследованиями. Немного эгоизма помогает работе нашей памяти, так как формирование своей точки зрения наполняет события особым смыслом.
«Есть разница между формулировками «В зоопарке были тигры» и «Я видел тигров в зоопарке, и хотя они были страшные, я отлично провел время», – говорит Робин Файвуш (Robyn Fivush), психолог из Университета Эмори.
Когда Ци Ван повторила эксперимент с матерями этих детей, она получила те же результаты. Похоже, в том, что наши воспоминания о детстве туманны, виноваты и наши родители.
«В Восточных культурах детские воспоминания не так важны, – говорит она. – Если общество говорит вам, что это воспоминания имеют значение, вы попытаетесь их сберечь». Рекорд наиболее ранних детских воспоминаний принадлежит коренному народу Новой Зеландии маори, в культуре которых важное место занимает прошлое. Многие представители маори могут вспомнить события с 2,5 лет.
Наша культура может также определить то, как мы говорим о наших воспоминаниях, и некоторые психологи утверждают, что они возникают только тогда, когда мы освоим речь.
«Язык помогает обеспечить структуру или организацию наших воспоминаний, то есть повествование. Создавая историю, опыт становится более организованным, и, следовательно, его становится легче запомнить надолго,» – говорит Файвуш.
Конечно, некоторые психологи сомневаются, что речь играет такую большую роль в нашей памяти. Например, глухие от рождения дети, растущие без языка жестов, относят свои самые ранние воспоминания к тому же возрасту, что и их сверстники.
Таким образом, наиболее вероятной остается теория, что мы не можем вспомнить первые годы нашей жизни, так как наш мозг не разработал необходимые для этого функции или «инструментарий». Доказательство этому можно найти в истории самого известного пациента в нейробиологии под инициалами HM. После неудачной операции для лечения приступов эпилепсии, у пациента был поврежден гиппокамп – часть лимбической системы головного мозга, ответственная также за преобразование краткосрочной памяти в долгосрочную, – и НМ не мог запомнить никаких новых событий.
При этом, однако, он все еще был в состоянии изучать другие виды информации, равно как и младенцы. Когда ученые просили его скопировать рисунок пятиконечной звезды, глядя на него в зеркало (что сложнее, чем может показаться), его результат улучшался с каждой новой попыткой, несмотря на то, что сам опыт своей практики он не помнил.
Поэтому возможно, что на раннем этапе нашего взросления гиппокамп недостаточно развит, чтобы записывать достаточно информации о событиях. Детеныши крыс и обезьян, также как и люди, в течение нескольких первых лет жизни добавляют новые нейроны в гиппокамп, но не в состоянии сформировать устойчивые младенческие воспоминания. Похоже, что в тот момент, когда мы прекращаем создавать новые нейроны, мы обнаруживаем способность сохранять долгосрочные воспоминания.
Однако теряем ли мы наши детские воспоминания до полного формирования гиппокампа, или они вовсе не записываются? Так как детский опыт может продолжать оказывать влияние на наше поведение после того, как мы его забыли, некоторые психологи уверены, что эти воспоминания все же где-то хранятся. Но даже если мы бы попытались их восстановить, с уверенностью говорить об их истинности вряд ли возможно.
Никто из нас не любит, когда кто-то говорит, что наши воспоминания не являются реальными. Элизабет Лофтус (Elizabeth Loftus), психолог из Калифорнийского университета в Ирвайне, посвятила свою карьеру явлению ложных воспоминаний. В 1980-х она провела набор добровольцев для исследования и лично «вживила» им ложную информацию об их прошлом. Каждому участнику рассказали о «травмирующем опыте», который произошел с ними в детстве в торговом центре – ссылаясь на слова родственников, им рассказали, как они потерялись в нем и с помощью доброй пожилой женщины нашли свою семью. Почти треть испытуемых поверила в это, а некоторые из них даже вспоминали яркие детали «опыта». То есть, мы иногда более уверены в ложных воспоминаниях, чем в реальных.
Даже если наши воспоминания основаны на реальных событиях, они в любом случае были в дальнейшем неосознанно переработаны разговорами о них. Возможно, загадка не в том, почему мы не можем вспомнить наше детство, а в том, можем ли мы доверять нашим детским воспоминаниям.
Комментарии